Один к ста или сто к десяти тысячам. Подвиг иканской сотни.

Один к ста или сто к десяти тысячам. 

Подвиг иканской сотни.

Все мы помним историю о 300  спартанцах и царя Леонида против многотысячного войска. Оказывается, что и на нашей земле, в нашем государстве, тоже были такие отважные герои своего Отечества, великие воины своей Родины.

Многие ли из  потомков, получивших ратную славу «взаем» от иканцев, знают, что такое «Иканское дело»? А ведь это был один из самых героических эпизодов в истории покорения Средней Азии, покрывший неувядаемой славой уральских казаков. Правда, досталось эта слава дорогой ценой.

Уральцы отступили из-под Икана с немалыми потерями – но это был один из тех, не раз встречающихся именно в русской военной истории случаев, когда кажущееся поражение обернулось победой.

Но не пытайтесь найти статью «Икан» в современных популярных справочных изданиях – даже в Большом энциклопедическом словаре её попросту нет. Не прошло и ста пятидесяти лет, как подвиг наших соотечественников оказался преданным забвению. Точнее, помнят его разве что историки и представители старинных казачьих родов, ведь среди казаков, и не только уральских, предания об «Иканском деле» передавались из уст в уста. Причин такой  забывчивости множество.  Большевики всеми силами стремились уничтожить не только российское казачество, но и память о его великих подвигах – памятник в Икане они уничтожили, а само событие предпочли предать забвению. Были и объективные причины: Гражданская, а потом и Великая Отечественная война прочно заняли в народной памяти место великих сражений XIX века. Наконец, изменилось и отношение к истории – нам все больше рассказывают о великих победах, предпочитая лишний раз не вспоминать о поражениях.

Но «Дело под Иканом» нельзя назвать поражением, как невозможно считать проигранными Бородинское сражение или защиту Брестской крепости.  Вчитайтесь еще раз в две скупые строчки от Брокгауза и Ефрона. Сотня уральских казаков против десяти тысяч кокандцев. Силы противника, превосходящие в сто (!) раз, казаки сдерживали трое суток.

В июне 1864 года русские войска занимают первый из среднеазиатских регионов – Туркестан. Ташкент сразу взять не удается, и войска становятся на зимние квартиры. В декабре в Туркестан прибывает казачья сотня есаула Василия Серова, и уже через несколько дней по приказу коменданта города подполковника Жемчужникова уральцы отправляются к деревне Икан. Там, по данным разведки, пошаливает небольшой отряд кокандцев – несколько сот человек. Надо бы разогнать его, чтобы не помешал очередному обозу в Чимкент. Дело привычное. Но казаки не знают, что встретят их не двести или триста человек, а целая армия. Правитель кокандского ханства, Мулла Алимкул, вдохновленный неудачей русских войск под Ташкентом, задумал дерзкую операцию: неожиданно выйти к Туркестану и захватить гарнизон врасплох. Пожалуй, и удалась бы намеченная кокандцами кровавая резня, не встреть Алимкул за день до штурма Туркестана сотню есаула Серова.

Заметили противники друг друга почти одновременно. Кокандцы опасались открывать огонь, надеясь подпустить казаков поближе. Но сопровождавший сотню проводник, киргиз Ахмет, предупредил командира, что «врагов больше, чем камышей в озере». Василий Серов не повел отряд под вражеские пули, а предпочел остановиться в удобной, заранее замеченной им ложбине, где можно было держать оборону. Казаки развернули единственное огнестрельное орудие, «единорог», и приготовились к нападению. За ночь казаки отбили с десяток атак противника, нанеся кокандцам немалый урон и не потеряв ни одного человека – лишь несколько уральцев были контужены. Но утро 5 декабря не принесло облегчения. После очередного выстрела сломалось колесо у «единорога».  Находчивые канониры установили орудие на снарядные ящики и продолжали вести прицельный огонь, вот только передвигать его теперь приходилось на руках. К тому же противник был вооружен гораздо лучше: пять пушек, да к ним еще десяток фальконетов. О численном преимуществе и говорить нечего, подкрепление к Алимкулу все продолжало прибывать. Как потом выяснилось, общая численность окружившего казаков кокандского войска достигала даже не десяти, а двадцати тысяч человек!

Надежда оставалась только на подмогу. Действительно, в Туркестане, заслышав далекую канонаду, снарядили на выручку отряд. Но кокандцы тоже были не лыком шиты! Они придумали обманный маневр: команда джигитов под предводительством султана Садыка, обойдя сотню, двинулась к Туркестану с таким расчетом, чтобы попасться на глаза спасательному отряду подпоручика Сукорко. Уловка удалась, спешившие на подмогу бойцы решили, что отряд Серова разбит и началось наступление кокандцев на Туркестан. Они повернули назад, чтобы защищать город. Повернули, не дойдя каких-то трёх верст до своих гибнущих братьев по оружию.

А казаки Серова погибали, но не сдавались. Все труднее становилось сдерживать орды нападающих, которым, казалось, не будет конца. И вот тут-то  настал момент искушения – размахивающий белым флагом джигит привез записку от Алимкула. Верный Ахмет перевел её, а есаул прочитал всем казакам: «Куда теперь уйдёшь от меня? Отряд, высланный из Азрета ( так кокандцы называли Туркестан) – разбит и прогнан назад. Из тысячи твоего отряда не останется ни одного! Сдайся и прими нашу веру! Никого не обижу…». Обратите внимание: кокандец уверен, что сражается с вдесятеро большим войском, чем на самом деле – вот как отважно сражались казаки. И конечно же, никому из них и в голову не пришло согласиться на «лестное» предложение Алимкула. Дружное «Не любо!» было ответом на записку. Казаки предпочитают сражаться, хоть впереди их наверняка ждет гибель. За веру. За Государя. За Отечество.

Василий Серов решает послать небольшой отряд за подмогой. Вызываются несколько казаков, среди которых Павел Мизинов – бывший сотник, разжалованный за самовольство и кутёж. Серов отказывает ему по причине плохого здоровья: у Мизинова больные лёгкие. Можно представить себе разочарование человека, приготовившегося пожертвовать собой ради друзей – ведь отряд шёл практически на верную смерть. Но велика сила воли казака: он не отчаивается, а сражается все более яростно, то и дело подбадривая шуткой или песней товарищей. Когда в очередной вылазке плечо его насквозь пробивает вражеская пика, Мизинов находит в себе силы добежать до друзей, которые избавляют казака от кокандского «подарка».

Наконец становиться ясно, что помощи ждать не приходится. И тогда есаул Серов принимает, казалось бы, самоубийственное, но по сути единственно верное решение – идти на прорыв. Казаки ломают верного «единорога» и ружья погибших товарищей, чтоб те не достались врагу, и бросаются в последнюю атаку. Прорыв почти удается, но кокандцы преследуют отважных уральцев, добивая раненых, рубя им, зачастую еще живым, головы… И тут вдали раздаётся «Ура!». Чудо. Посланные за подмогой казаки добрались до Туркестана и в последний момент привели подкрепление.

Василий Родионович Серов, прославленный в многочисленных стихотворениях современников как герой Икана, прожил еще немало лет и дослужился до генерал-майора. Наш знакомец Мизинов тоже остался в живых, получил назад утраченное звание сотника и был награжден за отвагу Государем. Уцелел и киргиз Ахмет, вовремя заметивший врага и спасший ем самым немало казачьих жизней. Но десятки верных сынов Родины так никогда не вернулись из-под Икана.  Что же это было? Уж никак не поражение – победа, славная победа. Узнав, что ему противостояла лишь сотня отважных бойцов, Мулла Алимкул предусмотрительно оставил идею штурма Туркестана – а значит, немало жизней было спасено. Вскоре с Кокандским ханством был заключен мирный договор на наших условиях, а чуть позже эти земли и вовсе вошли в состав Российской империи.  Никакие жертвы во имя Родины не напрасны, если память о них сохраняется уроком в сердцах потомков.

Для наших читателей, которым хочется более подробного описания боя мы делимся ссылкой: http://topwar.ru/24049-podvig-ikanskoy-sotni.html